Украина завершает 2025 год на фоне очень сложных мирных переговоров с США и Россией. За последние недели президент Владимир Зеленский провел серию консультаций с президентом США Дональдом Трампом во Флориде, где стороны обсуждали «мирный план» и гарантии безопасности, однако ключевые вопросы, в частности по Донбассу и другим территориям, остаются нерешенными. Кремль продолжает манипуляции, что влияет на динамику переговоров и провоцирует новые международные напряжения. Одновременно официальные источники сообщают об активной работе над дальнейшими документами и возможном референдуме в Украине относительно условий мира.
Интернет-издание From-UA попросило прокомментировать итоги уходящего года и рассказать о перспективах, которые ждут нас в 2026 году, политического эксперта, директора Центра исследований проблем гражданского общества Виталия Кулика:
— На данный момент все происходит достаточно сложно. Мы видим, как проходят переговоры. По большому счету, можно даже сильно не переживать за их скрытый или секретный формат, потому что стороны стараются максимально слить информацию из-за кулис. Поэтому то, что мы читаем в СМИ, собственно, и происходит в реальности.
Итак, переговоры проходят в режиме давления на Украину, и это давление со стороны США сейчас значительно больше, чем на Россию. У наших европейских партнеров также есть широкое пространство для маневра, поэтому нас подталкивают к определенным непопулярным решениям. В частности, это касается как территориальной целостности, так и формата нашей европейской и евроатлантической интеграции. Аргументов у Зеленского немного. Если бы у него были четкие границы компромиссов и существовал внутренний общественный консенсус по этому поводу, ситуация выглядела бы иначе. Ведь консенсус определяется не только категориями «поддерживаю — не поддерживаю», но и вопросом доверия к институтам власти, к президенту как основной фигуре. Этот вопрос связан с управлением в целом, с доверием к органам — начиная от судов и заканчивая Офисом президента.
То есть да, мы видим, что существуют проблемы, нет опоры на систему национальной устойчивости, а именно она точно обеспечила бы политический консенсус. И президент, опираясь на такую поддержку, мог бы сказать «нет», например, тому же Трампу, или занимать значительно более жесткую позицию в переговорном формате, понимая, что его решения будут приняты большинством общества. А этого нет. Власть не обеспечила себе политический консенсус, а наоборот — всеми силами пытается его окончательно похоронить и разрушить.
Все, что остается Зеленскому, — это маневрировать. Проявлять чудеса маневра, проходить «между капельками», и ему пока это удается. Эта текучая политика, которую реализует Зеленский в диалоге с Трампом, позволила ему на этот раз также не поссориться с США и перевести переговорный процесс в институциональные рамки. С одной стороны, это хорошо, поскольку теперь это ответственность не только Кушнера или Виткоффа, но и ответственность Рубио, генералов, Госдепа, то есть институтов. Это гораздо более системный подход, на который можно повлиять, в котором есть логика, где нет субъективности и в значительной степени отсутствуют фобии, иллюзии или некомпетентность. Несмотря на всю критику и скептицизм в отношении администрации Трампа, там по крайней мере есть институциональная логика.
С другой стороны, это означает, что переговоры подходят к своему логическому завершению. Если уже включаются институты, то это вопрос о документах и оформлении договоренностей, гарантийных принципах, проведении через государственные органы, согласовании через международные договоры и т. д. Это уже большая дипломатия и большая политика. Если мы входим в этот процесс, это означает, что где-то уже есть выход. И далеко не факт, что нам этот выход понравится. Потому что в итоге маневрирование — это, конечно, хорошо, но когда ты не опираешься на собственный внутренний консенсус, такой маневр может принести много неприятных неожиданностей.
На данный момент я считаю, что Зеленский справляется со своей работой в рамках парадигмы маневрирования. Он действительно обеспечивает этот маневр, но внутренняя политика у него провалена — не в последнюю очередь благодаря ставке на «пять-шесть менеджеров», которые фактически эту политику и провалили. Конечно, он несет за это полную политическую ответственность. Поэтому мы заканчиваем этот год в сложной геополитической ситуации и имеем достаточно тяжелую ситуацию на фронте. У нас остаются нерешенные вопросы, и мы даже не приступали к реформированию мобилизационной политики. У нас сохраняется «бусификация» и все соответствующие последствия такого подхода. До сих пор работает «офис простых решений» и пиара вместо стратегирования военного кабинета. Итак, мы находимся в гораздо более сложной и опасной ситуации, чем в предыдущие годы. Нас будут «дожимать», нам будут навязывать параметры мира, где не мы определяем «красные линии».
— Каких положительных моментов можно ожидать в новом году?
— Конечно, можно ожидать чуда — ну куда же без него? Но если мы ничего не будем делать, чтобы это чудо проявилось, то оно никогда и не произойдет. У нас, к сожалению, до сих пор сохраняется ожидание чуда как некой карго-культуры: мол, нужно сделать что-то магическое — и все появится. Но это так не работает. Поэтому нас ждет сложный период. Я думаю, мы пойдем на выборы, у нас будет референдум, возможно существенное и значительное политическое переформатирование. Однако пока что окончание года я вижу более пессимистичным, чем оптимистичным.
